North Brother - необитаемый остров в 350 метрах от Нью-Йорка

Это место действительно жуткое, и в то же время потрясающее – его история оставила нам совсем немного фактов, но скрыла множество больших и маленьких трагедий. Остров находится всего в 350 метрах от берегов одного из самых больших мегаполисов планеты – Нью-йорка, но при этом он совершенно необитаем…

Остров расположен в проливе East-River, и в длину в самом большом отрезке составляет всего около 400 метров. За 250 метров от него находится еще один островок South Brother, и он также необитаем. При этом чисто технически острова отлично подходят почти для любых целей, но желающих приобрести или даже взять в аренду этот участок попросту нет. Всему виной его отталкивающее прошлое, множество легенд и леденящих душу историй.

Остров был необитаем изначально, исключением был только маяк North Brother Island Light, работавший с 1869 по 1953 год. В 1885 году на острове решили разместить больницу Riverside Hospital, которая прежде располагалась на острове Blackwell`s Island (сейчас он носит название Остров Рузвельта). Больница была исключительно закрытого типа т.к. специализировалась на страшных болезнях тифе и оспе, что требовало серьезных мер по изоляции.

Также его истории добавило колорита ужасное происшествие 15 июня 1904 года, когда возле его берегов загорелся пароход Генерал Слокам. В катастрофе погибло около 1000 человек, и к берегу прибило сотни трупов, а карантинная зона еще усугубила ситуацию.

История Мэри Маллон или Тифозной Мэри

Остров жил своей жизнью, и при всей близости к большому городу, его тайны практически не выходили за его пределы. Одной из самых известных историй его обитателей была история Мэри Маллон, которую прозвали Тифозной Мэри. Она была признана первым носителем брюшного тифа, чья болезнь протекала совершенно без симптомов. При этом, по страшной иронии судьбы, она работала поваром. Всего от нее заразилось 47 человек, и трое из них умерли от болезни.

Мэри родилась в Ирландии, откуда в 15 лет переехала в Америку к своим дяде и тёте. Там у нее открылись таланты в кулинарном деле, и она решила применить их на практике в профессиональной деятельности. Мэри устроилась работать в богатую семью, когда ей был 31 год. Всего же с 1900 по 1907 год она сменила 7 мест работы. Первая семья была в городке Мамаронек, и всего за 2 недели пребывания Мэри в городе появились первые заболевшие брюшным тифом. Вторая семья проживала в Манхэттене, где Мэри работала в 1901 году. Заболело все семейство, а прачка не смогла пережить болезнь. Следующим местом работы была семья одного успешного адвоката, где заболели 7 из 8 человек в семье. В 1906 году жертвами стало семейство банкира Чарльза Генри Уоррена. Вместе с семейством Мэри переехала на Лонг-Айленд, 6 из 11 человек в семье заболели.

4 августа 1906 года Мэри устроилась в новую семью, где за 3 недели ее работы все заболели. Семья обратилась к доктору Джорджу Соперу, занимавшемуся изучением подобных заболеваний, и он провел собственное расследование. Изучив очаги заболеваний и профессиональную деятельность бывшей поварихи семейства, у него не осталось сомнений в том. Что именно она была разносчицей заболевания. В журнале американской медицинской ассоциации он опубликовал свои наблюдения, и именно в его докладе было впервые сказано про “Тифозную Мэри”.

Она к тому времени уже успела устроиться на работу в пентхаусе на Парк-авеню, и эпидемия не заставила себя долго ждать. Семейство заболело, 2 человека из прислуги попали в больницу, а дочь хозяина в итоге умерла. Сопер предложил Мэри сдать анализы, но она долго отказывалась, в итоге департамент штата был вынужден прибегнуть к помощи полиции. Анализы были взяты уже в тюрьме, во время следствия. У нее действительно нашли бактерии тифозного типа в желчном пузыре. Удалять его она не согласилась, из-за чего была переправлена на карантин в ту самую больницу на North Brother. Во время ее карантина Сопер предложил написать книгу о ее биографии и болезни, при этом все авторские материальные отчисления достались бы ей, но она отказалась, причем в достаточно грубой форме.

Уже в феврале 1910 года лечащий врач решил дать ей возможность выйти из больницы, но при обязательном условии, что она не будет работать поваром. Подписав соглашение, 19 февраля она вышла на свободу.

Сначала ей удалось устроиться прачкой, но уровень заработной платы был несоизмеримо ниже. В скором времени, назвавшись Мэри Браун, она снова устроилась поваром. Сколько семей она успела поменять, доподлинно не известно, ведь она представлялась разными именами. В 1915 году ей даже удалось устроиться в женскую больницу Sloane Hospital for Woman, где заражению подверглись 25 человек, и даже с одним летальным исходом. Поскольку дело снова приняло серьезный оборот, за нее взялись власти. 27 марта 1915 года ее снова отправили на карантин, но уже пожизненно. В больнице она отказывалась от какого-либо лечения, категорически не признавая своей болезни. В 1922 году ей разрешили работать там санитаркой, и с 1925 года ее даже перевели в лаборанты. В 1932 году вследствие инсульта она осталась наполовину парализованной, и 11 ноября 1938 года умерла от пневмонии, дожив до 69 лет. При вскрытии желчный пузырь был обследован, и анализы подтвердили, что источником болезни был именно он. Тело было кремировано, а прах был похоронен на кладбище Святого Раймонда в Бронксе. Результатом ее работ стало, как минимум 3 смерти и сотни зараженных, но настоящую цифру никто не знает. Эти трое были зарегистрированы еще до первого карантина, а между первым и вторым она меняла работы еще чаще, и постоянно под разными именами.

Активность этих болезней постепенно угасла в связи с развитием медицины, но больнице не пришлось пустовать. В 1946 году здесь расселили вернувшихся ветеранов войны. В целом ситуация была достаточно конфликтная, ведь люди воевали за свою страну, а в итоге их поселили в такое ужасное место. Проблему удалось решить, и через 5 лет военные получили жилье в городах.

Остров оставался идеальным местом для изоляции, при этом близость к городу была очень удобной. После расселения военных здесь устроили реабилитационный центр для наркоманов. Как там всё было устроено на самом деле, никто уже не знает. Но шли слухи, что санитары явно превышают свои полномочия, и творят достаточно ужасные вещи. Вышедшие пациенты становились еще больше неустойчивыми морально, и возвращались к наркотикам в большинстве случаев. Также были случаи, когда в больнице оказывались неугодные власти люди, и упрятанные туда просто по заказу.

Поскольку работа реабилитационного центра была признана малоэффективной, место это пришлось прикрыть. Тем более, дурная слава распространялась всё шире, интерес со стороны СМИ рос, и смысла в содержании становилось всё меньше. С 1963 года заведение было закрыто, а позже и весь остров закрыли от посещения, и попасть туда можно только по специальному разрешению.