В стенах музеев и галерей герои полотен лишь изредка одаривают посетителей своей улыбкой, из-за чего подобные учреждения зачастую окутаны аурой излишней серьёзности и помпезности. Способность улыбаться заложена эволюцией в нашей генетике и мимике, так почему же улыбка в живописи – это достаточно редкое явление? В нашей статье мы расскажем Вам о месте улыбки в истории человечества и изобразительного искусства.
Писатель Николас Дживс, автор эссе «The Serious and the Smirk: The Smile in Portraiture» писал, что на протяжении большей части человеческой истории искренняя открытая улыбка была «вне моды». Можно предположить, что от проявления эмоций людей удерживало плохое состояние зубов, но на самом деле столетиями гигиена ротовой полости практически никого не заботила, потому даже беззубая улыбка не считалась чем-то непривлекательным.
Дживс считает, что одной из наиболее вероятных причин отсутствия улыбок на полотнах старых мастеров является длительность процесса написания картин. Настоящая улыбка сродни румянцу на щеках – она расцветает на считанные секунды, а вынужденно поддерживаемая улыбка превращается в вымученную гримасу – особенно когда речь идёт о нескольких часах, которые уходили на написание полотна. Когда художнику удавалось убедить модель выдавить даже намёк на улыбку, полученная картина воспринималась совершенно иначе. Зачастую улыбка привлекала к себе излишнее внимание, разрушая задумку автора полотна.
Первым художником XV века, сумевшим раскрыть выразительность улыбки, стал итальянец Антонелло да Мессина. В своих первых картинах он отталкивался от архаической улыбки – особенного типа улыбки, который нашёл своё место в работах скульпторов греческой архаики. Его главной целью было создание иллюзии того, что объект изображения живой, однако это была совершенно плоская и неестественная улыбка, которая появлялась на лице человека вне зависимости от обыгрываемой ситуации и не отражала его эмоций. В более поздних работах Антонелло стал заменять архаическую улыбку более тонкой и изящной мимикой, изображая людей с приоткрытыми губами, будто застигнутыми на полуслове. К раннему периоду творчества Мессина относится картина «Портрет юноши» (1470) – долгие годы до появления «Моны Лизы» изображённый на ней юноша считался обладателем самой таинственной улыбки в мире живописи.
Неоднозначная улыбка или скорее даже ухмылка Джоконды затмила для публики даже авторство самого Леонардо, превратившись в главное достоинство картины. Ухмыляющаяся Мона Лиза стала героиней множества научных работ искусствоведов и историков. Неизвестно, как Леонардо заставил свою модель сохранять такое выражение лица, но результатом их совместных усилий стала притягательная полуулыбка, которая отображает внутреннюю уверенность и спокойствие персонажа. Некоторые специалисты напротив называют её «бесовской» лукавой улыбкой: на фоне практически безучастных глаз и нейтрального выражения лица эта ухмылка кажется хищной и хладнокровной. Психологам удалось рассмотреть в лице Моны Лизы десятки эмоций и даже диагнозов, и это в очередной раз доказало, что запечатлённые на картинах улыбки привлекают чересчур много внимания, а настоящая задумка автора порой так и остаётся непонятой.
К началу XVII века европейские аристократы вдруг пришли к выводу, что демонстрация зубов в улыбке (как в жизни, так и в живописи) – это удел нижайших слоёв общества, алкоголиков и театралов. Несмотря на широкое распространение этого мнения, голландские художники не собирались отказываться от изображения жизни во всей её красе: с искренними улыбками и смехом. Голландцы – Ян Стен, Франс Халс, Юдит Лейстер, Геррит ван Хонтхорст и др. с удовольствием изображали представителей низших классов в момент бурного и шумного веселья, потому их работы нередко воспринимали как воплощение безвкусицы и распущенности. Зачастую на их картинах улыбки сопровождались алкоголем и плясками, например, на полотне ван Хонтхорста «Весёлый скрипач» музыкант с раскрасневшимися от спиртного щеками и губами, растянутыми в широкой улыбке, протягивает зрителю бокал вина. Голландцы во многом продолжали тему Ренессанса, в которой музыкальные инструменты символизировали любовь, но обилие алкоголя, нескромных объятий и пьяных улыбок не позволили их работам сыскать одобрение среди современников.
Тем временем на элегантных портретах достопочтенных женщин-аристократок очаровательная таинственная улыбка Моны Лизы обрела новые оттенки и стала более открыто отображать их привлекательность и сексуальность. Это хорошо заметно на следующих полотнах: «Портрет Изабеллы Брант» (1620-25) Питера Пауля Рубенса; «Донна Исабель де Порсель» (до 1805 года) Франсиско де Гойи и «Мадам Жак-Луи Леблан» (1823) Жана Огюста Доминика Энгра. На них женщины не стесняясь кокетничают и флиртуют, выглядят расслабленными и приветливыми, в отличие от таинственной и недоверчивой Джоконды.
В середине XIX века с изобретением технологии фотографии мимолётная улыбка стала гораздо более частым гостем на портретах. После прихода модернизма с его грандиозной «перестройкой» искусства улыбка обросла множеством новых граней: она могла быть ироничной, саркастической, злобной, и иногда позволяла предположить наличие у персонажей (а иногда и у художников) признаков инакомыслия или психических отклонений. Работа современного американского художника Керри Джеймса Маршалла «A Portrait of the Artist as a Shadow of His Former Self» («Портрет художника в виде тени самого себя») является отсылкой к роману Ральфа Эллисона «Человек-невидимка», а жуткая белозубая улыбка от уха до уха символизирует безоглядную, глупую веру главного героя романа в изменение отношения общества к афроамериканцам в середине XX века. Кроме того, картина является аллюзией к распространённым в те времена расистским карикатурами.
Улыбка стала краеугольным камнем карьеры Юэ Миньцзюня – китайского художника, работы которого, как правило, причисляют к популярному в КНР движению циничного реализма. Он приобрёл широкую известность благодаря чудаковатым автопортретам, где он изображает многочисленные копии себя с застывшей на лице улыбкой. Сам Миньцзюнь утверждает, что его работы вовсе не циничны, а болезненно реалистичны. Полусумасшедший оскал на картинах Юэ стал реакцией на события на площади Тяньаньмэнь в 1989 году: тогда протестующих студентов решили сломить с применением боевой техники. Стиль художника вырос из классических агитационных плакатов, которые ему приходилось перерисовывать в школе, и понимания того, что жизнь полна абсурда, потому даже в лицо беспомощности нужно смотреть с оптимизмом. Искусствоведы называют работы Миньцзюня метафорой сардонического смеха – смеха жертвы на грани гибели.
